Сжать серце в кулак!
Большая и тяжёлая ноша легла на женские плечи. Женщины, оставшись одни, растили детей, ждали возвращения с фронта мужей, сыновей и верили, что враг непременно будет разгромлен. Вчерашние школьницы стояли у станков, сеяли и пекли хлеб, шили полушубки для солдат. Хрупкие от природы, они воевали наравне с мужчинами. Лётчицы, связистки, снайперы, водители, разведчицы... Не существовало такой специальности, которую в военное лихолетье не могла бы освоить женщина! Они смотрели смерти в глаза, не переставая быть чуткими, не теряя веры в добро и справедливость. Им приходилось сжимать своё сердце в кулак в обстановке голода и разрухи, слёз и смертей, под разрывами снарядов и пулемётными очередями. Преодолевая страх и боль, они шли к Великой Победе...
Нелёгок был этот путь у фронтовых врачей, медсестёр и санитарок. Изо дня в день они вытаскивали с того света наших воинов, возвращая их в строй. Этим удивительным женщинам сегодня уже за девяносто. Вспомним о подвиге всего трёх героинь.
Старший сержант Мария Гагарина
Мария родом из глубинки, в семнадцать лет отправилась в Иркутск, чтобы получить образование. Со слезами отпускала её мать – ведь молоденькая совсем, тяжело одной в незнакомом большом городе. Но собрала чемоданчик с вещами, да и благословила дочку в путь. Судьба, как уж повернётся... По танцулькам Мария не ходила, прилежно училась, чтобы стать хорошим медиком.
Трудовой стаж её начался в конце лета 1939 года. В то время только что окончивших медицинские курсы иркутских студентов направляли в военный госпиталь, принимающий раненых солдат и командиров, участвующих в боях на Халхин-Голе. Вот и Мария оказалась в их числе. За несколько месяцев, проведённых в Маньчжурии, ей удалось обрести бесценный опыт. Там операционная сестра Гагарина научилась работе с тяжелоранеными, полюбив всем сердцем хирургию.
– Из неумелых, робких «цыплят» мы превратились в умелых помощников врачей, – рассказывает Мария Николаевна. – А в сентябре 1939-го, сразу после заключения перемирия между СССР и Японией, нас всех обеспечили новым местом работы. Меня направили в медпункт Рудногорска Иркутской области. Но не прошло и двух лет, как грянула уже большая война.
В числе первых Мария обратилась в военкомат с просьбой отправить на фронт. В июле 1941 года она пополнила ряды Красной Армии и снова попросилась в помощники к хирургам. Любила старший сержант медслужбы Гагарина своё дело, хотя и вспоминает со слезами на глазах, с чем ей приходилось сталкиваться в годы юности.
– Перевязки, обработка ран... Быстро нужно было соображать, держать себя в руках. Дали ногу или руку, только что отрезанную, унесла – и снова за работу, – рассказывает Мария Николаевна.
Нелёгкой была работа в подвижном эвакогоспитале. Труднее всего, по словам фронтовички, было смотреть на ровесников с тяжёлыми ранениями, а таких были сотни...
– Лежит он весь перебинтованный после операции, а я смотрю на него, и плакать хочется, а нельзя. Работать нужно.
Раненые поступали день и ночь. Особенно, когда шло наступление. После сражений медики несколько дней проводили без сна, буквально валились с ног.
– Фронт продвигается, и мы за ним, – говорит Мария Николаевна. – Дошли до Сталино, нынешнего Донецка. И не просто шли, тащили на себе тяжёлые сумки с вещами.
На одном из таких маршей Мария Гагарина тяжело заболела.
– Стоял жаркий летний день, а мы всё идём и идём... Вода закончилась, в горле так пересохло, что слова не вымолвишь. Увидела лужу рядом с дорогой. Встала на четвереньки, черпнула ладонями воды мутной, сделала пару глотков, хотя и знала о возможных последствиях. Спустя несколько часов температура подскочила, а марш продолжается. Так на ногах и перенесла инфекцию.
После войны Гагарина приехала в Москву. Нельзя было ей оставаться в столице, действовал приказ: откуда кто призывался, туда ему и возвращаться, восстанавливать страну. Но Марии некуда было ехать, дом за эти годы развалился, родители ютились у знакомых, бедствовали. Маша устроилась на работу в больницу, выбила себе койко-место в общежитии, благо в паспортном столе отнеслись с пониманием к фронтовой медсестре.
Большим счастьем для неё стала встреча с инженером Иваном Кисленко. Они поженились, прожили долгую и дружную жизнь.
...В беседе Мария Кисленко не раз подчёркивала, что раненых с поля боя, как санитары, она не вытаскивала, подвигов не совершала, да и вообще, таких, как она, были тысячи. В этой скромности тоже ощущается патриотизм, естественный для её поколения.
«Проявила себя отличницей»
Зима 1939 года. Полуостров Ханко. Военный госпиталь. В палату для тяжелораненых поступил молодой командир. Его имя – Карп Суворов. Несколько дней назад при выполнении боевого задания он получил пулю от финского снайпера. Она прошла буквально в сантиметре от сердца, задев часть лёгкого и пробив лопатку. Карп выжил – невиданное везение. Да ещё и встретил в госпитале чудесную девушку – палаточную медсестру Наталью Сазыкину.
Если и говорят, что любовь с первого взгляда бывает, то это именно тот случай. Наташа выходила своего лейтенанта, и после выздоровления и выписки из госпиталя, они расписались в Казанском ЗАГСе Москвы.
1941 год для молодожёнов обещал быть счастливым, они ждали ребёнка. Но счастье оборвалось 22 июня – началась Великой Отечественная война. Последовала эвакуация с острова.
Кронштадт – Ленинград – Москва – такой путь уже на приличном сроке беременности проделала Наташа Суворова. Из столицы девушка направилась в Пензенскую область к своей тётушке в село Кера. Там и появился на свет первый и единственный сын Суворовых – Геннадий. Отец его в то время уже защищал Родину, участвовал в героической обороне Ленинграда. Малышу не было и года, как Наталья устроилась на работу в голицынский эвакогоспиталь. Любили бойцы Наталью Петровну. Было за что. Очень душевная и милая женщина. Человек с большим сердцем.
Вот какие строки содержит документ, который Наталья Петровна бережно хранит вместе с наградами: «Тов.Сазыкина Н.П. работала медсестрой 10-го отд. эвакогоспиталя 1843, к работе своей относилась добросовестно, выполняла возложенные на неё обязанности аккуратно и пользовалась авторитетом и любовью раненых. Проявила себя ОТЛИЧНИЦЕЙ».
В 1944 году Карпа Суворова после второго тяжёлого ранения комиссовали. Приехал он к семье в Пензенскую область, где они и встретили весть об окончании войны. Жизнь у них сложилась счастливой, хотя и трудной.
...Сейчас Илья, правнук Натальи Петровны, проходит службу по призыву в подмосковном Ногинске. Он – связист. В наследство ему перейдут документы и фотографии, хранящие историю семьи Суворовых. Историю его Отечества – России.
Санинструктор Анечка
22 июня 1941 года сон семнадцатилетней Анны Лукьяновой прервал разговор родителей. Девушка побежала в столовую. Отец при виде дочери замолчал, а на лице матери появились слёзы. «Отжили, мать...Война...» – коротко сказал отец. Жизнь была поделена на до и после.
– Мой отец был строителем, хорошим плотником. Таких специалистов, как он, особенно часто отправляли для работы на дорожно-транспортные объекты. Отца направили в 20-ю армию, – рассказывает Анна Тройнина, которая в девичестве была Лукьяновой.
– Не могла я сидеть сложа руки, трудиться в тылу попросту не хотела. В мае 1942-го пришла в военкомат и попросилась добровольно на фронт, – вспоминает Анна Гавриловна. – Маму и старшую сестру к тому времени эвакуировали, а меня призвали. Служили с отцом в одной армии, письма друг другу писали.
Так получилось, что молоденькую Анечку сперва назначили помощником повара в 151-й стрелковой дивизии. Но это ей была не по душе, хотелось на передовую.
Анне удалось перевестись в медсанбат, стать санинструктором, хотя специальных курсов она не окончивала. Оказывать первую помощь научилась в школе, в армии на практике подтвердила свои знания и навыки, её и оставили на передовой. Ох и трудное это дело! Речь не о физических нагрузках и опасностях на поле боя, вспоминает Анна Гавриловна. Трудно было общаться с теми, кого война изувечила, возвращать им веру в себя, желание жизнь.
– Раз в три месяца обязательной была процедура сдачи крови, – вспоминает санинструктор Лукьянова, поясняя, что сдавали её все медики примерно по 300 миллилитров.
Бывали и такие случаи, когда требовалось прямое переливание крови. Анна Гавриловна рассказала, что не только она являлась донором, но и ей самой требовалась именно такая помощь. За годы службы у неё было три ранения. Одно она получила под Оршей, другое – под Витебском, третье, после которого и была комиссована, – под Бобруйском. О том, последнем, расскажем подробнее.
Старший сержант медслужбы Лукьянова в составе группы прочёсывала лес. Вдруг раздался выстрел. Красноармеец, который шёл недалеко от неё, упал и начал звать на помощь. Анна ползком пробралась к парню, начала оказывать ему первую помощь, и тут недалеко упала граната. При взрыве парень погиб. А её многочисленные осколки попали Анне в руку.
– Меня из-за этого и комиссовали, рука совсем нерабочей стала. А дивизия, в которой я служила, дошла потом до Кёнигсберга, – рассказывает собеседница.
Фронтовые истории вашему автору посчастливилось услышать лично от этих героических женщин, побывав у них в гостях вместе с сотрудницами Московского Дома ветеранов Юлией Кузьминой, Анжеликой Явкиной и Анастасией Родионовой. Эти девушки – старшие на участках, для участников Великой Отечественной войны они словно дочери. Заботятся о ветеранах, навещают, помогают. В душе они такие же, какими Маша, Наташа и Анна были в сорок первом.
Ольга МОСКОВЧЕНКО, «Красная звезда»
