2 августа в России отмечают День ВДВ. "Крылатая пехота" всегда на переднем крае. Она решает задачи на самых трудных и опасных участках. "Никто, кроме нас!" — не просто девиз, а самое точное определение специфики работы российских десантников. И это касается не только тех, кто идет в бой с оружием в руках. Об особенностях работы медицинской службы ВДВ в честь праздника корреспонденту ТАСС рассказал Игорь Милютин — врач-десантник, ветеран боевых действий, спасший десятки жизней

Равнение на "голубые береты"!

Я родился 21 октября 1962 года в городе-герое Туле, и это во многом определило мою дальнейшую судьбу. Дело в том, что Тула — город десантников. Здесь уже не один десяток лет располагается 106-я гвардейская дивизия ВДВ. Мальчишками мы с завистью смотрели на солдат и офицеров в голубых беретах. Старались на них равняться и, конечно, все как один мечтали стать десантниками. Тогда я и решил связать свою жизнь с армией. После восьмого класса, который закончил на "отлично", я поступил в Московское суворовское военное училище.
Одно из главных качеств, которое я получил в Суворовском и которое мне очень пригодилось во время дальнейшей службы в армии, — дисциплинированность. В училище мы вставали в семь утра, затем умывание, зарядка, подшивка подворотничков, утренний осмотр, завтрак. Там же мы, в сущности еще подростки, учились быть честными не только с наставниками, но и друг с другом, познавали настоящую дружбу. Бывало, конечно, и в самоволки бегали, сидели в кафе, мороженое ели. Однако было строгое правило — никакого спиртного! За это из училища гнали с позором в тот же день.

Скальпель, парашют и АК

Еще в Суворовском училище я понял, что хочу быть военным врачом. В моей семье были медики, и я решил продолжить династию, совместив медицину со службой Родине. Так я поступил в знаменитую на всю страну ленинградскую Военно-медицинскую академию имени С.М. Кирова. Сразу после вступительных экзаменов меня определили в группу подготовки врачей для ВДВ, чему я был несказанно рад. Юношеские мечты, связанные с "крылатой пехотой", начали сбываться сами собой.
В то время как многие мои сокурсники согласно учебному плану познавали медицинскую науку, я вдобавок ко всему прыгал с парашютом, учился стрелять и водить различную технику. Уже тогда руководство академии ввело для нас и специальную учебную форму — мы должны были носить тельняшки и голубые береты — все как у настоящих десантников.

Теория и практика в нашей "медико-десантной" группе тоже была неразрывно связана с особенностями применения Воздушно-десантных войск. Из нас старались сделать не просто военных врачей, а настоящий медицинский спецназ — универсальных специалистов, одинаково хорошо разбирающихся в военно-полевой хирургии, анестезиологии, травматологии, способных автономно оказывать помощь при любых видах ранений.

В военной медицине есть правило "золотого часа": если в течение первых 60 минут после ранения бойцу будет оказана полноценная медицинская помощь, то с вероятностью 90% он останется в живых. В большинстве родов войск этого часа хватает, чтобы доставить раненого в полевой госпиталь. ВДВ — войска высокой мобильности, которые часто работают на удалении от основной группировки, и быстрая эвакуация в тыл в такой ситуации не всегда возможна. Нужно действовать "здесь и сейчас". Поэтому с самого начала преподаватели старались донести до нас простую истину — никто, кроме нас, не поможет раненому на поле боя. Чувствуете аналогию с девизом ВДВ?

Первая командировка

Военно-медицинскую академию я закончил в 1987 году. Это были нелегкие времена, наступали "лихие" 90-е годы. Советский Союз постепенно подходил к своему развалу. На карте страны то и дело вспыхивали межнациональные конфликты. Первая моя служебная командировка была в столицу Азербайджана, город Баку, в который я был направлен в составе усиленного батальона Тульской 106-й тогда еще воздушно-десантной дивизии.

В городе творились погромы, повсюду происходили стычки между азербайджанцами и армянами.
В один из дней на центральной площади города, тогда она называлась площадью имени Ленина, огромные толпы представителей двух народов с холодным и огнестрельным оружием сошлись, чтобы выяснить отношения. Но побоища так и не произошло. Ситуацию охладил знаменитый десантник — генерал Александр Лебедь. На правах командира 106-й дивизии он выхватил автомат у одного из подчиненных и дал несколько очередей в воздух. Вся площадь легла на асфальт. Бойня, которая могла закончиться десятками, а то и сотнями жертв, была предотвращена. Однако это был всего лишь эпизод проявления взаимной ненависти, которая в последующие годы не раз разгоралась с новой силой.

Чечня

Много работы было во время второй чеченской кампании. Я руководил медиками в составе полковой тактической группы ВДВ и заметил одну хитрость в работе снайперов из отрядов боевиков. Если во всех армиях мира во все времена убивать военврачей считалось делом, мягко говоря, не самым почетным, то террористы старались уничтожать их всеми доступными способами. Бывало так: одним выстрелом боевики сбивали с ног солдата, но дальше — тишина. Следующим они убивали санитара, который полз на подмогу. Потом следующего и так далее.

Чтобы не рисковать военными медиками, которых в нашем отряде и так было немного, и безопасно проводить эвакуацию, мы стали использовать авиадесантный бронетранспортер (БТР-Д). На нем мы подбирались к раненому, "наезжали" на него, открывали нижний люк, втаскивали внутрь и увозили в безопасное место.

К слову, это было не единственное ноу-хау, которые мы с коллегами — военными врачами изобрели в Чечне. Когда бои шли в городской черте, мы использовали для вытягивания раненых из-под огня всевозможные приспособления из веревок и солдатских ремней. Тут главное было подобраться к солдату и быстро закрепить на нем рукотворную конструкцию.

Хуже, когда боевики одновременно вели огонь из всего, что у них было под руками, включая 120-миллиметровые минометы. Однажды в Грозном во время очень тяжелого боя осколками посекло двоих наших ребят. Я выдвинулся к ним, произвел осмотр на месте: кости, сосуды, сухожилия — все цело, осколки застряли в мягких тканях. Затем оттащил бойцов в безопасное место и только там заметил, что мои собственные ноги тоже в крови. Оказалось, что и меня зацепило. Так и пришлось сначала оперировать парней, потом доставать кусочки металла из себя. Вот он — наглядный пример той самой автономности, которой нас учили в военно-медицинской академии.
Кроме работы во время боестолкновений на Северном Кавказе постоянно приходилось оказывать помощь и мирным жителям. Так часто бывает на войне — города и села разрушены, инфраструктура уничтожена, медперсонал больниц или погиб, или, бросив все, бежал. Помочь в такой ситуации могут лишь военные медики. Причем помощь требовалась самая разнообразная: от приема родов до операций по удалению шальных осколков и пуль.

Помню, в одном из населенных пунктов пришла ко мне бабушка лет 80. Маленькая, сухенькая. На руках шестилетняя девочка, у которой в груди с левой стороны я обнаружил осколок. Классическое проникающее ранение грудной клетки. Конечно, мы ее прооперировали и отправили при первой же возможности в госпиталь в Ставропольский край. В итоге девочка выжила, и, насколько я знаю, дальнейшая судьба ее сложилась благополучно.

За какой эпизод получил Героя России, рассказывать не буду, скажу лишь, что эту звездочку я бы поделил на много частей между всеми ребятами, с которыми мне довелось служить в ВДВ на Северном Кавказе. Самый главный итог — все, кого мы вытащили, прооперировали, все они остались живы.

Бесценный опыт

После командировок на Северный Кавказ я работал в аэромобильном госпитале в одном из гарнизонов ВДВ. Готовил к работе в Чечне коллег-медиков. Я делился всем накопленным за время боевых действий опытом, отрабатывал с военными врачами все этапы оказания медпомощи.
Со временем подготовил доклад начальнику медицинской службы ВДВ генерал-майору Вячеславу Солнцеву с предложениями по организации военно-полевой медицины. Написал, например, о необходимости создания для армейских врачей специальных бронированных машин и о том, что мобильную перевязочную необходимо перенести с базы ГАЗ-66 на более мощный и грузоподъемный "Урал".

Многое из того, что я описал в своем докладе, было учтено, и это меня очень радует, ведь от качественной и оперативной работы военных медиков часто зависит самое главное — жизнь солдат и офицеров.

В настоящее время я работаю в Московском доме ветеранов войн и Вооруженных сил. Управление, которым я руковожу, оказывает медико-социальную помощь, и сейчас моя главная задача — уберечь от COVID-19 при помощи вакцинации ветеранов и сотрудников учреждения. Многие из наших подопечных — люди пожилые, а главное, одинокие. Получается, вновь "Никто, кроме нас!".

Василий Кучушев

ИСТОЧНИК